«Не надо пытаться предсказать поведение рынка»: правила инвестиций в эпоху низких ставок

Анастасия Овчинникова

Mar 30, 2020

«Материал впервые был опубликован на сайте Forbes.»

Конец XX века можно назвать периодом экономического триумфа человечества. Результатом тихой экономической революции стало существенное сокращение неравенства, уравнивание в правах и вовлечение в активные экономические процессы новых страт населения, значительный рост уровня и продолжительности жизни для населения планеты и бурный рост новых областей спроса и предложения — от глобального туризма до массового здравоохранения, образования и психологического консультирования.

Но в 1998 году кризис пронесся по развивающимся странам. В 2001–2003 годах катастрофа обрушилась на технологические сектора развитых экономик. Спустя пять лет глубочайший кризис пришел из США, где лопнул кредитный пузырь. Дисбалансы в экономиках резко усилились, рост прекратился, неравенство снова стало увеличиваться. Но самое опасное — началась общемировая стагнация спроса.

Это была плохая новость: переоценка перспектив производителей вела к сокращению стоимости их акций, а они были основой пенсионных счетов; сокращение планов производства вело к сокращению инвестиций, а значит, и рабочих мест; оборот денег замедлялся, снижалась инфляция, государства теряли налоговые поступления, которые использовались в развитых странах на построение мощных, но низкоэффективных социальных систем защиты.

В этих условиях властям крупных развитых стран не оставалось ничего, кроме использования самого мощного экономического оружия — монетарного. Подстраховавшись масштабным ужесточением регулирования, они приступили к «количественному смягчению». Изобретение 1960-х годов — новые деньги, не привязанные ни к какому стандарту, — оказалось последним рубежом защиты экономического роста. Ожидания оправдались, мировой рецессии и масштабных кризисов в экономике удалось избежать. При новой монетарной политике и в условиях низкого роста спроса на реальные товары и услуги доля сбережений росла, фондовые рынки испытывали постоянный приток выпущенных в экономику денег, а рост рынков провоцировал дальнейшие притоки — работало self fulfilling prophecy. Выросли не только тысячи стартапов с сомнительными бизнес-характеристиками, зато многократными успешными раундами финансирования, но и совсем экзотические способы вложения денег в ожидании the greater fool типа криптовалют.

Пострадали консервативные инвесторы: их прежде удачные стратегии проигрывали рискованным. Еще 10–15 лет назад можно было занять позицию рантье и покупать облигации, получая 6–8% годовых на пассивных портфелях при инфляции 3–4%, но в последнее время можно рассчитывать на 3% годовых при инфляции 2%. Для живущих на проценты это падение доходов в три-четыре раза. Существенно выросшие цены на недвижимость значительно опередили рост ставок аренды, и доходности владельцев недвижимости упали.

Попытка ФРС США снова начать повышать ставку быстро привела к угрозе масштабной коррекции и остановки роста ВВП, и ФРС впервые в своей практике бежала с поля боя:в ноябре 2018-го она заявляла, что в 2019 году ставка повысится не менее двух раз, а к концу декабря уже говорила о двух-трех снижениях. Европа и не думает о повышении ставки, Китай снижает. Даже Россия включилась в процесс снижения ставок. Государства пока готовы вести достаточно мягкую кредитную политику для поддержки рынков и занятости, чего бы это ни стоило. Рынки полны денег, но спроса на создание новых производств нет. Исключение составляют бизнесы и технологии, оптимизирующие цепочки потребления и производства — все хотят сокращать издержки. Фондовые активы могут и дальше расти в цене, несмотря на долгий предыдущий рост и высокий ценовой уровень: нет никаких физических границ такого роста, так же как не существует физической границы для падения ставок: ноль — это лишь граница психологическая. Премия за риск по американским акциям сегодня в среднем составляет более 2% — величина, исторически не предвещающая скорого кризиса. Разумеется, все может быстро измениться — достаточно компаниям переоценить свою будущую выручку. Но пока отчеты большинства компаний оптимистичны.

Вместе с тем риски масштабной коррекции высоки — рост неустойчив, а эйфория инвесторов основана на эмоциях больше, чем на фундаментальных фактах. Темп роста ВВП в последние годы медленно падает; один из локомотивов роста, Китай, теряет по 0,5% роста в год, внутри Китая медленно нарастают инфраструктурные проблемы, закредитованность растет очень быстро, а создание новых рабочих мест в последние годы под вопросом. Страны второй лиги типа Турции или Аргентины трясет: в Бразилии, например, формируется новый экономический курс, который не обещает ничего хорошего рынкам региона. В США на выборах, видимо, победит Дональд Трамп, и на второй срок у него будут развязаны руки для непопулярных мер, в том числе попытки оздоровить госфинансы, пожертвовав ростом рынка. В Европе проблемы крупнейших банков и противоречия экономического союза, не подкрепленного фискальным объединением, могут рвануть в любой момент. Правила поведения инвесторов в ближайшем будущем остаются неизменными. Не надо пытаться предсказать поведение рынка, оно непредсказуемо; не надо покупать активы, которые кажутся переоцененными, в надежде на то, что найдутся покупатели по еще более высокой цене; если вам кажется, что на рынке нечего купить, это верный признак того, что надо что-то продавать; чем меньше риск-премии на рынке долгов и чем более плоская кривая доходности, тем короче должна быть дюрация портфеля и выше диверсификация; чем более горячи рынки, тем выше должна быть ликвидность портфеля — опасны инструменты типа private equity и недвижимости. И не надо пытаться заработать на рынке, если у вас нет рыночного преимущества.

Еще недавно участники американского фондового рынка были полны оптимизма Фото: Richard Drew AP/TASS