Объединенные Арабские Эмираты: монархический либерализм

Анастасия Овчинникова

Mar 24, 2017

«Материал впервые был опубликован на сайте Московский центр Карнеги.»

Небольшое федеративное государство на побережье Персидского залива образовалось в 1971 году. Именно тогда Великобритания передала этой территории права на самоопределение. В федерацию Объединенные Арабские Эмираты вошли семь эмиратов из девяти относившихся когда-то к так называемым государствам Берега затишья. Бахрейн и Оман, ведшие свою родословную от тех же пиратских государств XVIII века, отказались входить в состав федерации.

На территории ОАЭ, где в 1950 году проживало всего 86 тыс. человек, сегодня насчитывается 9,3 млн, и население растет со скоростью 2,7% в год — впечатляющий темп для государства с ВВП на душу населения, превышающим 38 тыс. долларов США (24-е место в мире и третье среди стран, ВВП которых более чем на 10% состоит из нефтедобычи). Причиной такого высокого подушевого ВВП являются огромные запасы углеводородов: 97,8 млрд баррелей нефти (6,6% мировых запасов) и 6 млн м3 природного газа (седьмое место в мире по величине). 94% этого богатства находится на территории одного эмирата — Абу-Даби, 4% — в Дубае.

Запасы нефти и газа позволяют ОАЭ удерживать 31-е место по ВВП в мире. ВВП 2016 года прогнозируется (еще нет окончательных данных) на уровне 370 млрд долларов — 0,5% мирового при населении всего 0,07% от мирового.

ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ

ОАЭ являются, пожалуй, самой нетипичной страной, переживающей эффект ресурсного проклятия. Прежде всего, сама страна родилась уже в момент бурного роста цен на нефть и фактически не переживала периода до нефтяного бума. В 1971 году, когда ОАЭ образовались, население страны достигало немногим более 500 тыс. человек, нефтяные промыслы существовали всего около десяти лет, сельское хозяйство составляло менее 1% ВВП, а основными производимыми товарами, кроме новой для этой территории нефти, были кустарные предметы народного промысла. Поэтому экономическая стратегия формировалась в ОАЭ с чистого листа, без необходимости адаптироваться к наследию времен до ресурсной зависимости, зато с возможностью взять со стороны лучшие практики, существовавшие в мире к 70-м годам прошлого века.

Второй важной особенностью страны (впрочем, общей для большинства стран так называемого Совета Залива1) была прочная наследственная власть эмиров в каждом эмирате. Эта власть по своей сути больше похожа на родоплеменную, чем на позднефеодальную, которую можно наблюдать в авторитарных ресурсных государствах других регионов. Основанная на местных традициях и поддерживающая их, она определила характер дальнейшего развития страны в периоды высоких нефтяных цен. Объединение семи эмиратов вокруг Абу-Даби, столь необходимое остальным эмиратам, где запасы нефти были либо крайне скромны, либо равны нулю, также сыграло свою роль. Фактически Абу-Даби стал естественным центром-спонсором и взамен получил значительные властные полномочия для проведения централизованной политики.

Федеральная структура оставила за эмиратами права на собственное законодательство, силовые структуры, стандарты производства и распоряжение большей частью зарабатываемых средств. Таким образом исключалась возможность формирования общих для страны страт, способных испытать систему управления и самих лидеров страны на прочность. За 45 лет существования страны только однажды, в 1987 году, на самом дне стагнации нефтяных цен, в эмирате Шарджа возникло слабое подобие попытки переворота. Остальные эмираты начиная с Абу-Даби остались безучастны к заговорщикам, а сам переворот удалось остановить без жертв и даже без адекватного наказания зачинщика.

И эта же федеральная структура, где каждый эмират, кроме самого Абу-Даби, чувствовал себя неуютно в положении просителя средств из казны семьи эмиров аль Нахаян, спровоцировала стремление эмиратов не просто к использованию богатства, текущего буквально из-под копыт верблюдов на территории Абу-Даби, но и к развитию собственной экономики, по возможности независимой от цен на нефть. Лидером в этом движении был Дубай. Эмират со вторыми по величине запасами нефти и газа, возглавляемый семьей аль Мактум, не менее уважаемой, чем аль Нахаян, Дубай мог бы и сам финансировать свой экономический рост и потому более всего стремился к конкуренции со «старшим братом». Семья Нахаян, разумеется, не могла не принять этот вызов, и Абу-Даби с некоторым опозданием бросился в погоню за Дубаем.

Эмираты географически и исторически оказались изолированными от культурных и религиозных центров региона. В отличие от Саудовской Аравии они не могли рассчитывать на потоки паломников и доходы от культовых мероприятий. К тому же потомки пиратов-кочевников не были склонны к религиозным сантиментам и все же не теряли здорового прагматизма, будучи правоверными мусульманами2. Маленький размер территории и населения страны; непредсказуемое окружение; положение фактически между двумя враждующими полюсами исламского мира (шиитским Ираном, который немедленно после ухода британских войск оккупировал острова в Ормузском проливе, принадлежавшие Эмиратам, и суннитской Саудовской Аравией) изначально дали толчок к формированию Эмиратами максимально открытой и связанной с неисламским миром экономической политики. Эта политика была направлена на формирование экономических и политических интересов мировых лидеров на своей территории (в виде привлеченных от них инвестиций, важных возможностей транзита, устойчивого торгового коридора, значительной выгоды от безналогового статуса местных филиалов и пр.) — интересов, которые крупные развитые страны стали бы защищать «в случае чего». Сложно сказать, было ли это решение результатом личного выбора Заеда аль Нахаяна и Рашида аль Мактума. Возможно, шейхи были вынуждены его принять, когда более традиционный выбор в пользу альянса с региональными силами3 не принес желаемых результатов.

Этот курс на открытость и развитый мир, не вполне внятный до поры, неожиданным образом получил развитие в конце 1980-х — начале 1990-х годов, когда Эмираты оказались прифронтовым государством после оккупации Ираком Кувейта. Резкое сокращение только-только начавшего развиваться туризма, отъезд большого количества европейцев в связи с угрозой войны, вывод из банков Эмиратов до 40% вкладов вогнали экономику, только что начавшую опять расти после стагнации во время Ирано-иракской войны, в рецессию; власти даже вынуждены были пригрозить преследованием торговцам, сильно поднявшим цены на продукты. Вопрос стоял о выживании во всех смыслах — нефть по 35 долл./барр. не давала достаточно средств для формирования оборонного бюджета, отвечавшего угрозе.

И Эмираты резко усовершенствовали свою позицию и политику, определенно и бесповоротно встав «на сторону Запада». Власти, занимавшие до этого критическую позицию в отношении Израиля4, вдруг объявили тогдашнего лидера палестинской автономии Ясира Арафата персоной нон грата, депортировали более 500 и арестовали более 400 палестинских активистов. Шейх Заед тогда публично иронизировал, высмеивая попытку Арафата сравнить палестинский вопрос с оккупацией Кувейта. Еще недавно Эмираты последовательно критиковали США, теперь же риторика кардинально изменилась. Страна вошла в антииракскую коалицию, выделила на нее средства и заняла позицию надежного партнера Запада. При этом руководство ОАЭ предоставило многочисленные гарантии сотрудничества не только в политической сфере. Речь шла также о соблюдении со стороны ОАЭ экономических интересов развитых стран и корпораций; о приверженности британской системе права; о курсе на вступление в международные торговые организации, снятие таможенных барьеров и совершенствование инвестиционного законодательства. Активная роль ОАЭ в привлечении в коалицию новых партнеров, в том числе Индии, Пакистана, Бангладеш; деятельная помощь в эвакуации беженцев; обеспечение функционирования торговых и пассажирских путей в момент, когда основные перевозчики устранились5; двукратное превышение квоты ОПЕК на добычу нефти для поддержки рынка позволили стране занять впоследствии позицию привилегированного партнера, главного торгового посредника и финансового центра не только региона Залива, но и всей территории от Индокитая и Австралии до Великобритании.

Наконец, катастрофическая нехватка своего населения и его неготовность включиться в быстрый процесс модернизации страны сразу же поставили вопрос об импорте рабочей силы. Власти ОАЭ, взявшие курс на полную открытость страны и ее интеграцию в мировой рынок, вместо обычной расстановки барьеров создали систему, способствующую трудовой миграции, при этом была разработана уникальная система защиты от размывания и вытеснения коренных жителей. Эта система работала уже к концу 1980-х годов, а в конце 1990-х почти 92% трудовых ресурсов страны состояло из иностранцев. В результате на сегодня только 15% населения ОАЭ являются ее гражданами — зато страна получила фундаментальные преимущества как промышленный и сервисный центр, имеющий низкую себестоимость работ с низкой добавленной стоимостью и высокие эффективность и качество производства и услуг с высокой добавленной стоимостью. Действительно, в ОАЭ доля стоимости труда в ВВП составляет всего 27% (в Мексике — 35%, в США — 55%) и является одной из самых низких в мире. При этом качество продукции и уровень ее технологической сложности не подвергаются сомнению.

КУРС НА ДИВЕРСИФИКАЦИЮ

Почти с самого начала существования ОАЭ руководство страны уверенно и осознанно взяло курс на диверсификацию экономики. Стратегию достижения этой цели можно вкратце описать пятью тезисами.

1. Полный контроль над доходами от экспорта ресурсов при максимальной эффективности добычи. Профессиональное управление полученными резервами на глобальных рынках и внутри страны

Фактически государство контролирует все минеральные ресурсы, находящиеся на его территории. Разработка углеводородов, переработка и экспорт, добыча и переработка металлов ведутся в рамках соглашений и под контролем государственных нефтяных компаний Эмиратов. Основная добыча производится компаниями, в которых 60% принадлежит государству, а 40% находится в собственности ведущих компаний мира; это обеспечивает получение новейших технологий, эффективное управление и встроенность в мировую систему переработки и продажи углеводородов. Государственные компании владеют также от 60 до 100% в смежных бизнесах — разведке, бурении, транспортировке, переработке разного уровня. При этом компании нефтегазового сектора уплачивают налог на прибыль в размере 55−85% в зависимости от типа производства, делая эффективную минимальную долю государства в доходах от добычи углеводородов равной 87,5%, а в среднем близкой к 92%.

Государственный профицит аккумулируется в виде инвестиций в сеть государственных же структур — инвестиционных фондов, компаний и банков. Инвестиционные фонды имеют широкий мандат, инвестируя в 12 активов различных классов по всему миру, приобретая как ликвидные бумаги, так и большие и контролирующие доли в корпорациях. Точных данных по объему управляемых фондами средств нет — их на сегодня не менее 1,2 трлн долларов. Но имеются свидетельства о весьма успешной инвестиционной деятельности: долгосрочные доходы фондов в среднем составляют 6,5% годовых в долларах США.

2. Высокий уровень жизни граждан и, соответственно, высокое потребление, обеспеченное за счет дотирования

Социальная политика Эмиратов основана на том, что государство отказывается от основных видов индивидуального и корпоративного налогообложения и регулирует цены на большие группы товаров во избежание роста цен из-за увеличения доходов населения.

В ОАЭ подоходный налог и налог на добавленную стоимость равны нулю, а ставки налога на доходы корпораций составляют от нуля до 55% в зависимости от дохода. На практике ненулевые ставки применяются только к иностранным банкам и нефтяным компаниям. В совокупности с небольшими налогами, взимаемыми с рентных платежей, налоговая нагрузка на бизнес в Эмиратах составляет примерно 15,9% прибыли (если исключить банки и нефтяные компании — намного меньше).

Но отказ от взимания налогов, позволяющий компаниям щедро делить дополнительную прибыль с местными жителями и намного менее щедро — с трудовыми мигрантами, — лишь часть социального контракта. Вторую часть составляют масштабные субсидии, прежде всего в области энергии и топлива, а также жесткий контроль за ценами. В 2013 году почти 5% ВВП страны было потрачено на субсидирование гражданам энергии и моторного топлива.

Министерство здравоохранения определяет цены на примерно 8 тыс. медикаментов; электричество и вода продаются по жестким тарифам; контролируются цены на большое число потребительских товаров. Такой контроль был законодательно закреплен 23 сентября 2008 года. Фактически власти ОАЭ имеют право устанавливать рекомендованные цены, а ретейлеры должны утверждать цены на товары у специального комитета. Причем утверждение может быть отозвано, если комитет сочтет, что обстоятельства изменились.

3. Централизованное массивное инвестирование в развитие неуглеводородного бизнеса

В 2013 году производство составляло до 56,7% ВВП Эмиратов, а доля трудовых ресурсов, задействованная в нем, превышала 37%. За 15 лет с 2000 года объем ежегодных инвестиций в основной капитал производственных секторов вырос в четыре раза. Стабильно 8% ВВП составляет капитальное строительство, а доля занятых в этом секторе экономики превысила 25% трудовых ресурсов.

Общая стоимость только больших инфраструктурных проектов, которые сегодня находятся в стадии строительства на территории ОАЭ, превышает 104 млрд долларов. Среди них атомная электростанция, аэропорты, железные дороги, комбинаты по производству алюминия, нефтеперерабатывающие заводы, метро. Совокупная стоимость всех строительных проектов, находящихся в производстве сегодня, по официальной оценке, превышает 727 млрд долларов; при среднем сроке сдачи в семь лет это более 30% ВВП. Примерно треть составляет жилищное строительство, треть — индустриальное, еще треть — объекты культуры, здравоохранения, образования. У одних только проектов, связанных с «Экспо-2020» в Дубае, сметная стоимость превышает 8 млрд долларов.

В течение 90-х годов в ОАЭ активно развивался фондовый рынок и банковский сектор, составляющий 8% ВВП — примерно как в США. На сегодня в ОАЭ 49 банков (26 из них иностранные), объем активов банковской системы — более 650 млрд долларов. В ОАЭ есть три фондовые биржи, одна товарная и еще одна — где торгуют биржевыми товарами и деривативами. С 2000 года существует также система, называемая Dubai Financial Market (DFM): подобие биржи, на которой происходит вторичная торговля разнообразными финансовыми инструментами включая акции и паи фондов, местных и иностранных. Иностранные инвесторы создают примерно 40% оборота на местном фондовом рынке. Оборот только DFM составляет порядка 30 млрд долларов в год. ОАЭ является крупнейшим в мире рынком сукука (исламского долга).

Транспорт и логистика дают 6,4% ВВП и используют почти 8% трудовых ресурсов. При этом уже с середины 1990-х ОАЭ относится к самым большим мировым транспортно-логистическим узлам. Две из крупнейших мировых авиакомпаний (№3 и №4 в пересчете на пассажиропоток) принадлежат Эмиратам. Международный аэропорт Дубая (Dubai International Airport) первый в мире по иностранному пассажиропотоку, шестой по общему пассажиропотоку и третий по объему карго-перевозок. Аэропорт приносит порядка 27% ВВП эмирату Дубай. По официальным прогнозам, к 2030 году аэропортовый бизнес в Дубае будет составлять уже более 44% ВВП эмирата, создавая почти 90 млрд долларов добавленной стоимости в год. Кроме Dubai International в ОАЭ есть еще один крупный аэропорт в Абу-Даби и строится третий, который должен стать самым большим.

Авиакомпании Эмиратов — интересный пример успешного государственного бизнеса.

«Эмирейтс» (Emirates Airlines) и «Этиад» (Etihad Airways), вместе владеющие парком из почти 370 воздушных судов, используют разные стратегии6, однако обе показывают неизменно растущие прибыли, в сумме сегодня превышающие 2 млрд долларов в год. Компании постоянно подвергаются критике со стороны европейских и американских перевозчиков в связи с открытой конкуренцией (при этом европейские и канадские власти сильно ограничивают операции компаний Эмиратов на своем рынке). Тем не менее основное конкурентное преимущество (помимо эффективного управления) авиакомпаний Эмиратов — низкая себестоимость операций вместе с неограниченными инвестиционными возможностями, предоставляемыми акционерами, — позволяет им расти двузначными темпами в год. Оказывается, контроль себестоимости в государственной компании при ресурсной экономике вполне возможен — если, конечно, государство может обеспечить не только правильную мотивацию сотрудников и эффективное стратегическое управление, но и открытость страны для притока как дешевой рабочей силы, так и высококвалифицированных специалистов и управленцев из-за рубежа.

Помимо авиаперевозок в ОАЭ развиты перевозки морские — более 15 коммерческих портов включают в себя контейнерные и нефтяные терминалы, промышленные и рыболовецкие сектора. Коммерческий флот ОАЭ состоит из 306 кораблей (192 тысячи тонн водоизмещения).

Туризм приносит ОАЭ более 4% ВВП. Вместе с бизнес-поездками это 8,4% ВВП — больше, чем финансовый сектор. За год страну посещают более 4 млн туристов (более 14 млн человеко-дней). Согласно Travel & Tourism Competitiveness Report 2015, ОАЭ занимает 24-е место в мире по эффективности туристического сектора.

4. Прямое и косвенное субсидирование государством государственных и частных компаний, отказ от взимания или предельное сокращение ставки налогов

Корпорации в ОАЭ, так же как и население, платят близкие к нулю налоги — об эффекте такой системы мы уже говорили, касаясь авиакомпаний.

Финансирование деятельности большинства корпораций в стране идет через государственные фонды, стоимость финансирования равна нулю. Банковское финансирование бизнеса (через кредиты) составляет примерно 95% ВВП, ставка рефинансирования равна 1,5% при продовольственной инфляции в 1,7%. Ставки кредита сильно различаются в зависимости от типа заемщика и других условий, но в среднем составляют от 3 до 6% годовых при CPI в 2015 году около 3,5%. Реальные ставки кредита колеблются около нуля, а субсидия ставки рефинансирования превышает 1,5 п. п.

Помимо этого, отдельные отрасли имеют существенные льготы и субсидируются специальными программами. Отличным примером является сельское хозяйство. Земля под ведение сельскохозяйственного бизнеса любому гражданину ОАЭ выделяется бесплатно без ограничений, кроме назначения участка. Подготовка земли — выравнивание и удобрение почвы, бурение скважин, строительство колодцев — производится за счет государства. На сырье — семена, удобрения, инсектициды и пр. — выплачивается субсидия в размере 50% стоимости. Большой объем технических услуг, например установка мелиоративных сооружений, оказывается бесплатно. Наконец, почти на все виды затрат можно получить беспроцентный кредит. Государство гарантирует выкуп 100% конечного продукта у фермеров по выгодной цене вне зависимости от конъюнктуры мировых цен.

5. Максимальное снижение барьеров для международной торговли, капитала и трудовых ресурсов; максимальное сокращение рисков ведения бизнеса

В ОАЭ нет экспортных сборов, тарифов и пошлин7.

Страна входит в PAFTA (Pan-Arab Free Trade Area — торгово-экономический союз арабских государств, созданный в 1997 году 18 странами региона) и с 1 января 2005 года не взимает ввозных пошлин с любых товаров, созданных на территории членов PAFTA.

Таможенные пошлины на большую часть товаров из других стран равны нулю или ограничены до 15% и только за счет 200%-ных пошлин на «нехаляльные» свинину, алкоголь и табак в среднем составляют 14,3%. Эмират Шарджа взимает 5%-ные пошлины со всех товаров; правда, это скорее формальность, так как проконтролировать движение товаров внутри Эмиратов невозможно.

Как это ни парадоксально, с учетом огромной доли государства в экономике, ОАЭ уже давно имеют очень высокие оценки с точки зрения обеспечения свободы конкуренции. В 2015 году в отчете Мирового экономического форума страна получила по категориям «плотность локальной конкуренции» и «отсутствие торговых барьеров» существенно более высокие оценки, чем Чили, Мексика, Индонезия и даже Норвегия, не говоря о странах-соседях. В 2014 году Эмираты были поставлены на 16-е место в мире по индексу легкости торговли (enabling trade index) и на первое — по доступности и качеству транспортной инфраструктуры. Тот же Мировой экономический форум оценивает таможенные процедуры ОАЭ как третьи по уровню простоты и эффективности в мире из 140 стран. Индекс качества логистики Мирового банка ставит ОАЭ на 20-е место в мире.

Особую роль в развитии бизнеса в ОАЭ играет концепция особых зон. Первые были созданы в конце XX — начале XXI века. Если на остальной территории ОАЭ по закону 51% компаний принадлежит местным гражданам, не менее 25% сотрудников должны быть местными, а земля и недвижимость принадлежит только гражданам ОАЭ, — то в особых зонах, и только в них, разрешено 100%-ное иностранное владение компаниями. Резиденты зон не выплачивают никаких таможенных пошлин; для них не ограничены валютные операции, существенно упрощены или отменены лицензирование, необходимость следовать локальному законодательству и прочие локальные нормы. Компании-резиденты могут работать только в пределах зоны или за пределами ОАЭ. Однако бизнес на остальной территории ОАЭ можно вести и продажи производить через обычные местные компании; закупки же товаров и услуг допускаются по всей территории ОАЭ напрямую. В особых зонах нет цензуры по отношению к интернету, в отличие от всей остальной территории. Важно, что государство дает предприятиям, становящимся резидентами зоны, гарантии неизменности льгот на 50 лет вперед.

На сегодня в ОАЭ примерно 40 особых экономических зон. В их числе такие известные, как Dubai Creative Cluster (с Интернет-Сити и Медиа-Сити); Dubai International Financial Center; Dubai Multi Commodities Center с 8 тыс. компаний, в основном торгующих драгоценными камнями, металлами8 и чаем; Dubai Industrial Zone; Khalifa Industrial Zone в Абу-Даби, которая, по уверению властей, после 2018 года будет самой большой индустриальной зоной в мире. Наиболее известна Jebel Ali Free Zone, в которой прописаны 6 тыс. компаний из 80 стран включая входящие в рейтинг Fortune Global 500. Более двух третей ненефтегазовых товаров и услуг в ОАЭ и около 80% ненефтегазового экспорта производится в особых экономических зонах.

ДАЛЕКО ДО УСПЕХА

Тем не менее ситуация в ОАЭ далека от идиллической. С точки зрения спектра индустрий, как и доходов бюджета, Объединенные Арабские Эмираты все еще остаются бесспорно ресурсозависимыми. В 2013 году 33% экспорта стране принесли углеводороды. В 1998 году, когда цены на нефть были существенно ниже, производство углеводородов достигало в ОАЭ 22% ВВП. В 2000-м — 41%, в 2013 году — 38,3% ВВП. В 2015 году, после драматического падения цен на нефть до уровней, близких к началу 2000-х, доля углеводородов в ВВП страны составляла 31%. Это лучше, чем 41%, но все еще значительно больше, чем во многих других ресурсозависимых странах, даже не претендующих на диверсификацию.

Как и в случае с другими странами, зависящими от нефти, бюджет ОАЭ оказался неадаптивным. В 2014 году дефицит бюджета самого богатого эмирата Абу-Даби превысил 7%, в 2015-м — 13%. В 2016 году, после очевидной адаптации к новым реалиям и стабилизации цен на нефть, дефицит все еще составляет более 11% ВВП, а доходы от нефти по-прежнему формируют до 75% общих поступлений. Баланс достигается использованием средств суверенных фондов9, изъятием части доходов государственных компаний и выпуском долговых бумаг — себестоимость заимствований для ОАЭ очень низка благодаря многолетней работе по снижению рисков бизнеса и демонстрации последовательности и открытости экономической политики.

Другие последствия ресурсного бума еще более серьезны. Избыток углеводородов и активное регулирование государством цен на тепловую энергию и электричество привели к непропорциональному росту потребления этих ресурсов на внутреннем рынке. В 2008 году ОАЭ стали нетто-импортером газа, несмотря на огромное его производство. ОАЭ экспортируют газ в Японию, Северную Америку, Азию — но покупают у Катара. Что произойдет при увеличении доступа Катара к международным рынкам, неясно. Но вряд ли ОАЭ смогут позволить себе такое потребление в течение долгого времени. Уже сегодня государство отменяет субсидии на моторное топливо в связи с нехваткой средств в бюджете, переходя пока только к регулированию цен. Эта вынужденная мера наносит удар по привычной схеме спонсирования потребления и неминуемо вызовет сокращение ВВП — пока непонятно на сколько.

Регулирование цен на большой спектр товаров вызвало к жизни масштабный реэкспорт10 (в 2014 году 24% от всего экспорта), который создает непроизводительные доходы и грозит дефицитом, в случае если положение в экономике ухудшится.

Но главным индикатором поражения страны в борьбе за диверсификацию от нефти и газа является ситуация с производительностью труда. На протяжении почти 25 последних лет она (как и общая производительность — total factor productivity) в ОАЭ последовательно, хотя и медленно, сокращалась — примерно на 0,1–0,5% в год. Это объясняется, в частности, постепенным вовлечением все большей части трудовых ресурсов в непроизводительные сектора, в первую очередь публичный сектор11, строительство. Но главным фактором, несомненно, стало использование компаниями льгот и субсидий для конкуренции с иностранными производителями и пренебрежение себестоимостью.

На этом фоне в течение последнего нефтяного бума в ОАЭ внутренний спрос увеличивался, опережая рост ВВП. Такая ситуация станет очень серьезной проблемой в момент, когда бюджет ОАЭ начнет усиливать давление на компании с целью получения больших налогов и они резко снизят как оплату труда, так и потребление: страна может оказаться в ловушке перепроизводства. В самом деле, как минимум неясно, зачем Эмиратам, в которых проживают несколько миллионов человек, две огромные авиакомпании, три крупнейших аэропорта, 15 портов и два гигантских предприятия по производству алюминия. Более того, есть серьезные сомнения в способности производителей генерировать прибыль с использованием газа, получаемого по мировым ценам. Что будет с большинством компаний в стране, если правительство будет вынуждено ввести разумные ставки налогов на прибыль и подоходных налогов? Как сохранит правительство особые экономические зоны, в которых есть гарантии нулевых налогов, если их повышение вне зон очевидно вызовет массовый переток в зоны до того оншорных компаний? А если менять законодательство этих зон, то как сохранить после этого доверие инвесторов и бизнеса, как справиться с драматическим ростом ставок кредита и оттоком инвестиций?

Опыт ОАЭ в силу многих причин является уникальным, но в то же время показательным.

Для начала он опровергает частое для ресурсных экономик заблуждение, что ресурсы страны нуждаются в защите от внешней экономической и (или) военной агрессии и путь к эффективной защите лежит через самоизоляцию, возведение барьеров, усиленное вооружение и идеологический контроль, не позволяющий «врагам» разрушать идентичность страны и подрывать готовность населения к защите ресурсов. ОАЭ сумели эффективно совместить сохранение в своих руках полного контроля над ресурсами страны (не только минеральными, но и географическими) и максимальную открытость рынков, культуры и границ, дающую возможность многократно повысить эффективность эксплуатации ресурсов. Более того, такая открытость не привела к размыванию местной культуры, обычаев, системы управления и идеологии.

Дело тут не столько в безобидности внешних влияний, сколько в другом: толерантное отношение к внешнему миру разумно сочетается в ОАЭ с традиционализмом, готовность принимать иностранных работников, туристов, капитал, обычаи не отменяет одновременную жесткую кластеризацию на граждан и неграждан, а создание условий для международного бизнеса сопровождается построением для него жестких границ.

В то же время история экономики ОАЭ — это история успешных государственных компаний, функционирующих максимально эффективно в рамках имеющихся у них возможностей. Сравнение ADNOC с «Газпромом» и «Роснефтью», «Эмирейтс» с «Аэрофлотом», NBAD с ВТБ, Mubadala с ВЭБом показывает вызывающую разницу в эффективности. Можно предположить, что в основе такого успеха низкий уровень коррупции, готовность активно перенимать опыт наиболее успешных конкурентов (в том числе через приглашение успешных международных менеджеров) и реально, а не формально поставленная перед компаниями задача выйти на международные рынки и занять там лидирующие позиции.

Но, безусловно, важную роль в таком успехе играет политика субсидирования государственных компаний за счет экспорта минеральных ресурсов, проводимая путем взимания сниженных или нулевых налогов (прямо — с корпорации и косвенно — с персонала). Только авиакомпания «Эмирейтс» за один год сокращает свою себестоимость более чем на миллиард долларов за счет неуплаты налога на прибыль и подоходного налога сотрудников на территории ОАЭ, если принимать ставки этих налогов равными среднеевропейским. Это субсидирование ставит долгосрочность успеха под сомнение, создавая эффект замкнутого круга. Чтобы всерьез говорить о диверсификации доходов бюджета, необходимо создавать налоговые потоки от ненефтяных бизнесов. Но замещение доходов от нефти в бюджете ОАЭ будет означать примерно утроение существующих ненефтяных сборов. Такое увеличение налоговой нагрузки, несомненно, крайне негативно скажется на результатах корпораций. «Эмирейтс» потеряла бы более половины прибыли, «Этиад» стала бы убыточной. Девелоперы оказались бы перед лицом существенного падения стоимости недвижимости