Итоги 2021 года от Андрея Мовчана: экономика и политика Китая. Часть 3
Movchan тобы
Dec 20, 2021Экономика Китая, выросшая на удовлетворении международного спроса на промышленные товары, до сих пор имеет только два драйвера ВВП – не зависящий от Китая и в целом стагнирующий международный спрос на китайские товары и внутреннее производство капитальных активов – объектов недвижимости и инфраструктуры. Третий драйвер – рост внутреннего спроса – китайцам так и не удается развить в достаточной степени. Подстегнуть внешний спрос за счет выпуска принципиально новых товаров и выхода на новые рынки Китай пытается, но принципиально новые товары – это принципиально новые технологии; их развитие идет, но медленно, и эффект будет ощутим не завтра и не послезавтра.
Вернее, весь быстрый эффект уже получен в прошлом десятилетии, Китай поставляет теперь широкую номенклатуру высокотехнологичных товаров, сложное промышленное оборудование, а не только лампочки и тапочки. Но это уже происходит, и доля Китая в этих сегментах выросла значительно и теперь растет крайне медленно. В плане инфраструктуры и недвижимости Китай лет двадцать как поддерживал рост ВВП массивными вложениями и перепроизвел и то и другое – теперь приходится ломать целые микрорайоны, а дороги и мосты из ниоткуда в никуда сами приходят в негодность.
Итогом ситуации с отстающим внутренним спросом и высокими доходами от экспорта становится прежде всего избыточное накопление китайским средним классом – сотням миллионов китайцев реально некуда девать деньги. Прямое следствие этого – перегрев рынка жилой недвижимости, идущий параллельно с ее перепроизводством. Следствие другого порядка – огромный долг девелоперов, которые собирают на рынке деньги, «более консервативные», чем прямые вложения в жилье. Малейшее изменение конъюнктуры (как в 2020 году) – и крупнейшие девелоперы превращаются в тыкву; _Evergrand_е – только крупнейший (пока) случай.
На другой стороне социальных весов – 200 миллионов трудовых мигрантов, ограниченных в возможностях зарабатывать во время ковида. Потеря ими заработка уже привела к резкому росту закредитованности, и ключевым агентом этого процесса стала система
Alipay
, позволяющая за минуты взять кредит в одном из региональных банков – неважно, что заемщик живет в тысяче километров от места регистрации кредитора.Ответ руководителей на вызовы выдержан в духе и стиле китайского режима и все более понятен и знаком нам, россиянам. Уже в течение нескольких лет все важные решения в экономике Китая подготавливают, по сути, два человека: узок круг тех, кому доверяет Си Цзиньпин. В частности, поэтому решения последнего времени выглядят несколько скоропалительными. Ответом на рост закредитованности мигрантов стала атака на
Alibaba
(возможно, и справедливая, но побочные эффекты оказались уж очень неприятными), а вместе с ней и вообще на IT-платформы. Или вот была когда-то в Китае программа «одна семья – один ребенок», регулирующая демографию. Лет десять назад население Китая перестало расти и естественным для быстро развивающейся страны образом стало стареть – встал вопрос социального обеспечения, которое в Китае далеко не так развито, как в Европе или США. Пришлось переходить на программу «одна семья – два ребенка». И вот не так давно выяснилось, что перейти на новую программу удалось, а два ребенка на семью в среднем не появляется – с ростом благосостояния китайцы расхотели рожать уже сами; так и приходится на одну женщину 1,66 ребенка, как и в 2000 году, и в 2015 году, когда программа «одна семья – один ребенок» была завершена. Китайские руководители стали думать: а почему китайская женщина не хочет рожать? И додумались – потому что дорого давать детям образование. А образование дорого давать потому, что появилось много платных образовательных платформ, которые готовят детей в институты, а тем, кто не может платить, готовиться сложнее. Какое решение принимают в этой ситуации китайские руководители, читатели, живущие в России, могут догадаться легко, а читатели, следящие за рынками ценных бумаг, уже знают – запретить платное образование.На этом фоне решение проблемы падения скорости роста ВПП не выглядит экстравагантным: раз китайцы уже построили слишком много инфраструктуры, надо теперь всю ее перестроить заново, но, разумеется, в рамках новых стандартов экологии, энергосбережения и управления системами. Это называется программа «Industry 4.0», масштаб ее неясен, и даже план текущей пятилетки, в рамках которой программа начата, опубликован только самыми общими штрихами, в отличие от пятилеток предыдущих. Представьте себе перекладывание плитки на московских тротуарах с заменой ее на плитку с встроенными микрочипами, сделанную из титано-никелевого сплава; представьте себе, что тротуаров в Москве в тысячу раз больше – вот как-то так видится Industry 4.0. Ну и конечно, важной частью этой программы является превращение Китая в главного бенефициара «Великого энергоперехода», за который так борются США и Европа (об этом – в предыдущей серии). Китай собирается пройти пик потребления угля в 2025 году и к 2060-му полностью отказаться от углеводородного топлива.
Ну а пока 2060 год не наступил, Китай на полную мощность качает газ из России, удвоил закупки российского угля, и вообще экспорт из России в Китай достиг уровня в 140 млрд долларов – цифра ранее невиданная. Правда, продается почти только сырье, и даже агропродукция, которую Китай покупает по всему миру, из России идет в Китай с большим скрипом. Перспектива отношений с Китаем лежит именно в плоскости поставки энергии – это он будет забирать в полном объеме; остальное – вряд ли будет брать вообще.
В 2022 году Китай продолжит борьбу с ковидом своими старыми методами – тотальными карантинами и тестированием. Пробки в морских портах Китая продолжаются, цены на перевозку поднялись на 30%; и, пока есть ковид, конца этому не видно (см. серию 1 про инфляцию). В самом же Китае инфляция 2% – им не нужны порты для перевозки внутри страны, у них нет нехватки рабочей силы, да и предложение товаров регулирует скорее государство, чем корпорации.
Правда, есть и хорошие новости: Китай всерьез пробует вступить в ТТП (не факт, что его туда примут при его нынешних отношениях с Австралией и «тайваньском вопросе»), а это предполагает несколько очень серьезных внутренних реформ, в том числе судопроизводства и госзакупок. Параллельно, кажется, в Китае идет дискуссия даже о конвертируемости юаня и разрешении свободно перемещать деньги за границу; если в 2022 году что-то из этого реализуется, это может стать мощным драйвером и усиления Китая в мировой экономике и роста китайского ВВП. Стоит ли ждать реализации таких реформ от нынешнего руководства или они останутся декларациями, а реальность будет состоять из взрывов новых кредитных пузырей и шоков на рынке акций – мы не знаем. Российский опыт учит нас, что не стоит; но Китай – не Россия.
Конспект мыслей Андрея Мовчана и замечательных предновогодних выступлений:
Александра Габуева
Владимира Дребенцова
Вячеслава Иноземцева
Сергея Гуриева
Натальи Орловой
Натальи Зубаревич
Антона Табаха
Евгения Когана
Константина Сонина
Джессики Берд
Роберта Барбы
Пола Кругмана
Джона Берн-Мердока
и других.
Примечание: все вышеуказанные цифры являются аппроксимациями за 9-10 месяцев.
