Цифровые валюты центральных банков (CBDC) и их влияние на финансовый рынок

Movchans Gruppe

Jan 1, 2024

Одно из самых ожидаемых событий на мировом финансовом рынке — появление цифровых валют центральных банков, над созданием которых работают регуляторы уже 86 стран. Центробанки возлагают на цифровые валюты большие надежды. Они должны качественно ускорить и удешевить международные расчеты, пресекать нецелевое использование средств и, главное, составить конкуренцию криптовалютам, чья эмиссия и обращение неподконтрольны регуляторам. Однако на практике страны, которые уже запустили свои цифровые валюты, столкнулись с многочисленными проблемами, и ни один проект не только не смог встроиться в мировую финансовую систему, но и не оказался востребованным даже у себя на родине.

К концу 2030 года в мире может появиться более 20 цифровых валют центральных банков (Central Bank Digital Currency, CBDC). К такому выводу пришел Банк международных расчетов (Bank for International Settlements, BIS), опросив 86 центробанков — из 28 развитых и 58 развивающихся стран. Участники опроса представляли государства, где проживает 82% населения Земли и чей совокупный вклад в мировой ВВП достигает 94%. Более половины респондентов BIS признались, что уже приступили к пилотированию новой, третьей формы денег. 

Предполагается, что цифровая валюта должна дополнить две существующие формы денег. Это наличные деньги, которые эмитируются центробанками в виде монет небольшого номинала и более крупных банкнот с уникальным номером, а также безналичные деньги, представляющие собой записи на счетах.

В отличие от них, природа новой формы денег — уникальный цифровой код. В зависимости от выбранной регулятором конфигурации цифровая валюта может функционировать как обязательство центробанка перед широким кругом держателей либо использоваться исключительно для расчетов. Например, регулятора с банками, другими регуляторами, банками между собой и т. д. То есть функционал цифровых валют, независимо от выбора конфигурации, хотя бы отчасти будет дублировать уже существующие формы денег. 

Необходимость цифровой валюты регуляторы связывают с технологическим прогрессом, требующим создания более быстрых, безопасных и дешевых платежных альтернатив. Например, Банк России в докладе «Цифровой рубль» от 2020 года приводил два простых примера, которые объясняют полезность третьей формы денег. Во-первых, цифровая валюта позволит населению и бизнесу проводить расчеты в сложных условиях — при одновременном отсутствии наличных, интернета и мобильной связи. А во-вторых, если интегрировать платформы разных стран между собой, то можно использовать такие деньги для прямых трансграничных расчетов, минуя существующие системы финансовых сообщений, прежде всего доминирующую на этом рынке SWIFT. 

По своей сути SWIFT, как и другие системы, работает как защищенный мессенджер, что передает зашифрованные платежные поручения между банками. Этот процесс может затягиваться, так как в цепочке нередко участвуют банки-посредники: не у всех коммерческих банков есть прямые корреспондентские отношения. В таком случае каждый посредник проверяет всю транзакцию. Из-за многочисленных посредников, чья работа небесплатна, и конвертации валют, часто двойной, стоимость таких переводов может быть высока. В цифровой же код можно сразу «зашить» все условия взаиморасчетов сторон, а его передачу от отправителя к получателю провести с помощью технологии блокчейна — децентрализованной цифровой записи транзакций. Блокчейн, с одной стороны, позволяет одновременно сделать множественную проверку операции, что делает его устойчивым к мошенничеству и хакерским атакам, а с другой — исключает из цепочки посредников. 

Однако внимание регуляторов к цифровым валютам приковала не столько такая цель, как увеличение общественного блага, сколько риски отсутствия цифровой формы денег в своей эмиссии. На самом деле в вопросе цифровых валют центробанки скорее действуют из принципа «не смог предупредить — возглавь».

Зачем центробанкам нужна цифровая валюта

В 2019 году компания Facebook (ныне Meta Platforms, в России признана экстремистской и запрещена) заявила, что через год планирует запустить глобальную цифровую валюту Libra, чья стоимость будет привязана к корзине стабильных фиатных активов. Их перечень изначально не раскрывался, но позже основатель Facebook Марк Цукерберг признавался, что основу корзины составят доллары США. Партнерами Facebook по проекту выступили 27 организаций, в том числе Visa, Mastercard, PayPal и Stripe. Все они стали членами Ассоциации Libra и обещали интегрировать новую цифровую валюту в свои сервисы и протестировать транзакции с ней. 

Планировалось, что все участники Ассоциации Libra на первом этапе соберут пул активов, который сформирует резервы для новой валюты. Эти резервы Ассоциация предполагала вкладывать в низкорисковые активы. Доходы от инвестиций должны были покрывать как их операционные издержки, так и обеспечивать вознаграждение фаундеров. Резервы должны были пополняться и через авторизованных продавцов: те расплачиваются за цифровые деньги фиатными активами в обмен на право продавать Libra конечным потребителям. Тогда, по оценке FT, глобальная аудитория Facebook составляла 1,7 млрд человек. То есть в случае реализации проекта примерно каждый пятый житель планеты получил бы возможность проводить дешевые, быстрые и неподконтрольные расчеты в Facebook и сервисах партнеров через электронные кошельки, не привязанные ни к одному банку. 

К тому моменту у центробанков накопилось достаточно проблем. Во-первых, активно развивался рынок криптовалют, где уже торговалось несколько тысяч цифровых монет, в том числе привязанных к доллару США стейблкоинов, а владельцы цифровых активов могли вкладывать их в пулы ликвидности под проценты, из которых заемщикам предоставлялись цифровые кредиты. Во-вторых, на конвенциональные финансовые рынки активно стремились бигтехи и телекомы. Так, в Африке на пятки банкам наступал кенийский мобильный оператор Safaricom, который в партнерстве с Vodafone запустил систему платежей M-Pesa. Сейчас сервисом пользуются 60 млн человек — почти каждый второй житель континента — и 5 млн бизнесов. В Китае же на рынке платежных услуг правили бал бигтехи WeChat Pay и AliPay, которые контролировали 94% всех безналичных платежей в стране, предложив пользователям удобные платежи смартфоном.

Эти проблемы казались центробанкам относительно решаемыми. Например, на рынок криптовалют регуляторы смотрели как на децентрализованную квазифинансовую систему, где были велики риски волатильности и скама. Часть из них выступала за ее полный запрет в своей юрисдикции (например, Россия, Китай), а часть пыталась ввести для них регулирование (страны ЕС, США). Локальных небанковских платежных гигантов центробанки также поставили под контроль. Так, Народный банк Китая не только заставил AliPay и WeChat Pay резервировать средства клиентов, как это делают банки, но и отказался начислять по ним проценты.

Идея запуска Libra стала последней каплей для центробанков и правительств многих стран. Ведь в случае успеха проекта Ассоциация Libra фактически превратилась бы в международный частный центробанк, который без оглядки на монетарных регуляторов смог бы проводить собственную денежно-кредитную политику, принимать решение об эмиссии Libra, определять ее курс к традиционным валютам, осуществлять локальные и трансграничные расчеты между людьми, бизнесами и институтами. Шесть часов Марк Цукерберг отвечал на вопросы конгрессменов США о Libra, но так и не смог убедить их в том, что цифровая валюта от Facebook не подорвет авторитет ФРС и американской валюты и не станет хабом для незаконных транзакций и отмывания денег. Министры финансов стран ЕС запретили хождение Libra на территории Евросоюза. На Libra обрушилась волна критики от финансовых институтов и регуляторов. Так, ФРС обвинила проект в создании рисков нацбезопасности США, а Банк Англии усомнился в устойчивости экосистемы Libra. МВФ предупредил о рисках конфиденциальности транзакций в Libra и невозможности гарантировать защиту прав потребителей. Ассоциацию стали покидать партнеры. Переименование Libra в Diem не помогло перезапустить проект: он официально закрылся в 2022 году.

Кейс Libra стал для центробанков поворотным моментом. Они определились: собственные CBDC им все-таки нужны, чтобы сохранить монетарный суверенитет, подконтрольность и прозрачность расчетов. Если в 2020 году лишь 56 центробанков участвовали в опросе BIS по поводу цифровых валют, то в 2021-м их число выросло до 81, причем 90% респондентов заявили о разной степени проработки вопроса создания собственной цифровой валюты.

Какие риски у цифровой валюты

Будет ли эмиссия цифровой валюты иметь какие-то неблагоприятные последствия для экономики и финансовой стабильности конкретного государства или мира? Чаще всего экономисты обсуждают такие возможные негативные последствия, как уход наличных из оборота и отток в CBDC средств из банков. Естественное перераспределение денег между различными их формами сейчас прогнозировать практически невозможно: слишком мало государств запустило CBDC, а финансовые предпочтения граждан и бизнеса в разных странах могут существенно отличаться. Так, в 2023 году в Швеции лишь 10% платежей совершались за наличные, а немцы использовали кеш в более 50% расчетов. Например, Банк России считает, что цифровой рубль в России, «вероятно, частично заменит как наличные средства, так и безналичные деньги банков», но это повлияет лишь на структуру его пассивов — снизится доля выпущенных им наличных и вырастет эмиссия цифрового рубля. 

А вот замещение безналичных денег цифровым аналогом негативно отразится уже на балансах коммерческих банков: у них снизятся остатки на счетах клиентов и на корсчетах в ЦБ. В таком случае банки могут нуждаться в ликвидности. В худшем сценарии речь может идти даже о структурном дефиците ликвидности — хронической потребности банков в ликвидности от регулятора. Кроме того, любой кризис может спровоцировать «бегство в качество», когда бизнес или население, получившее доступ к цифровой форме валюты, может массово начать переводить средства из банков на резервные счета в центробанк. 

Хорошая новость для банков в том, что по таким счетам регуляторы смогут устанавливать отрицательные ставки и вводить лимиты на операции с CBDC, что позволит сдержать перетоки. А плохая новость — в том, что размывание средств вкладчиков между цифровой валютой и безналичной для части банков может снять вопрос too big to fail («слишком большой, чтобы рухнуть») с повестки регулятора — в кризисный момент тот не будет его спасать, а просто позволит ему обанкротиться. Кроме того, у центробанков может появиться соблазн самостоятельно кредитовать бизнес или институты в CBDC. Допустим, на исполнение госзаказа: фондируя заемщика цифровой валютой, легко отследить целевое использование средств и «зашить» запреты на иные расходы в смарт-контракт. Тогда у банков может появиться сильный конкурент на рынке кредитования.

Для бизнеса и граждан главными рисками цифровой валюты могут стать фрод и хакерские атаки. То, что такие эпизоды возможны даже в условиях высоко защищенных систем центробанков, признает BIS. Он призвал регуляторов уделить вопросу кибербезопасности повышенное внимание при пилотировании и запуске CBDC.

Как центробанки будут настраивать CBDC

Из публикации BIS за 2024 год следует, что центробанки обсуждают три модели CBDC. В одной цифровую валюту предлагается использовать исключительно для расчетов между банками и регулятором как инструмент, ускоряющий и удешевляющий трансграничные расчеты. На такой модели сфокусированы лишь 2% респондентов. Во второй доступ к CBDC как третьей форме денег смогут получить граждане и бизнес. Ее разрабатывают 30%. Остальные же банки намерены совместить этот функционал. 

Также регуляторы по-разному смотрят на архитектуру CBDC. Одни центробанки намерены сами быть операторами платформы цифровой валюты и накапливать обязательства перед нефинансовыми организациями и населением на своих счетах, самостоятельно проводить процедуры KYC (Know Your Client). Другие же, напротив, хотели бы передать управление платформой на аутсорсинг или хотя бы избавиться от части «посреднических» забот — открытие и пополнение кошелька, проведение процедур ПОД/ФТ.

Еще один важный вопрос — где будут храниться данные. С одной стороны, при использовании распределенного реестра риски потери данных и хакерских атак ниже. С другой — возникают риски доступа третьих лиц к таким данным.

Ответить на все эти вопросы и реализовать нужную конфигурацию цифровой валюты на практике очень нелегко, именно поэтому так мало регуляторов дошли до ее фактического запуска.

Каким был первый опыт запуска CBDC

Первой страной мира, где в 2014 году была официально запущена CBDC — Dinero Electronico (DE), — стал Эквадор. У страны была особая ситуация в экономике: с начала 2000-х она фактически отказалась от своей национальной валюты сукре и провела долларизацию из-за высокой инфляции, девальвации сукре и рецессии. Счета в DE в Центробанке были также номинированы в долларах США, граждане страны могли открывать и пополнять их на специальных центрах, а совершать транзакции — через систему мобильных платежей. Однако проект не взлетел: на пике популярности у него было всего 500 тысяч пользователей при населении 17 млн человек. DE столкнулся с кризисом доверия, когда население решило, что хранить свои средства на счетах в центробанке более рискованно, чем в коммерческих банках, так как при возникновении спорных ситуаций у регулятора будет иммунитет в суде, предположил Институт Катона. А национальная Ассоциация коммерческих банков поставила под сомнение обеспеченность цифровой валюты 100-процентными резервами. В 2018 году проект был свернут.

В 2018 году свою CBDC — El Petro — запустила Венесуэла, которая с начала XXI века переживает политический и экономический кризис, сопровождающийся гиперинфляцией, обесцениванием национальной валюты боливара, ростом бедности и эмиграции из страны. Сейчас Каракас находится под масштабными санкциями США, которые закрыли Венесуэле доступ к международным финансовым рынкам, запретили операции с венесуэльским госдолгом и государственной нефтяной компанией Petroleos de Venezuela. Кроме того, адресные санкции вводил и ЕС. El Petro и был задуман как инструмент обхода санкций. По словам президента страны Николаса Мадуро, Венесуэла выделила 5 млрд баррелей нефти для обеспечения новой цифровой валюты и привязала ее стоимость к цене барреля венесуэльской нефти. Однако в момент запуска Мадуро не раскрыл детали учета обеспечения El Petro, в частности, действительно ли указанный объем нефти находится в хранилищах страны, может ли цифровая валюта немедленно быть обменена на нефть в случае форс-мажора. Со временем оценки физических активов, которыми может быть обеспечен El Petro, изменились. Например, в 2019 году Мадуро сообщил, что El Petro, попавшая под санкции США, обеспечена лишь 30 млн баррелей нефти, которая находится в хранилищах страны и может быть использована в коммерческих целях. 

Некоторые экономисты не верили в то, что у El Petro действительно было физическое обеспечение. Например, основатель Института прикладной экономики, глобального здравоохранения и изучения предпринимательства Джона Хопкинса Стив Ханке называл ее скамом. На доверие к El Petro повлияла еще и венесуэльская специфика: на курс El Petro мог влиять президент страны, а обмен CBDC на фиатный боливар происходил с дисконтом, писал Институт Брукингса. В 2024 году, после попыток заставить граждан и бизнес использовать El Petro для оплаты госуслуг и штрафов, а также приказа авиакомпаниям, вылетающим из Каракаса, оплачивать им топливо, Венесуэла закрыла проект.

Какие другие страны пробовали развивать свои цифровые валюты

Сейчас свои CBDC работают всего у нескольких стран, но громких историй взлета пока не случилось. Например, Багамские острова в 2020 году внедрили CBDC под названием Sand Dollar («песчаный доллар»). В 2024 году его доля в денежном обращении страны составила всего 1%, а объем пополнения электронных кошельков упал в четыре раза год к году. Запуск нигерийской CBDC eNaira в 2021 году также не увенчался успехом, несмотря на высокую лояльность нигерийцев к криптовалютам и дефицит наличных банкнот, а также стремление центробанка страны интегрировать eNaira в межбанковские расчеты. «Нигерийцы до сих пор с опаской относятся к eNaira и не хотят ее использовать. Официальный запрет криптовалюты в Нигерии для “защиты” граждан от волатильности и скама криптовалютного рынка не добавил популярности eNaira и был неоднозначно воспринят населением», — пишет Пратам Рават, сотрудник Высшей школы менеджмента Сэмюэля Кертиса Джонсона Корнеллского университета. 

Запущенная в 2022 году CBDC Ямайки Jam-Dex за год смогла выйти на 0,001% от общего объема электронных транзакций в стране. Торгово-сервисные предприятия неохотно работали с новой формой денег, а населению негде было их тратить, писала FT. Национальный коммерческий банк Ямайки (National Commercial Bank Jamaica Limited), единственный кредитор в стране, который предлагает услугу открытия электронного кошелька, в 2024 году заявил, что его клиенты не проявляют интереса к цифровой валюте. Dcash, цифровая валюта Восточно-Карибских государств, также столкнулась с низким спросом: продавцы не принимали цифровую валюту к оплате, а население было плохо информировано о возможностях Dcash, заключал МВФ.

Народный банк Китая стал еще одним пионером CBDC, но его eCNY с 2019 года находится в пилотной стадии. Китай выбрал двухуровневую систему, где банки стали посредниками, которые открывают пользователям электронные кошельки. Платежные гиганты WeChat Pay и AliPay также были обязаны работать с цифровым юанем. Для популяризации eCNY Китай использует метод кнута и пряника. Страна проводила бесплатную раздачу цифровых юаней, которые можно потратить, но нельзя конвертировать в другие формы денег; лотереи с призовым фондом в eCNY; акции со скидками при оплате цифровым юанем. Безработным стали выплачивать в нем пособия, а госслужащим — зарплаты. Сейчас им можно оплатить городской транспорт, налоги. В середине 2024 года Народный банк Китая отчитался, что объем транзакций вырос в eCNY до 7 трлн юаней, или около $1 трлн.

В России с 2023 года пилотируют цифровой рубль в двухуровневой конфигурации, где ЦБ становится эмитентом CBDC и оператором платформы цифрового рубля. Банки выступают посредниками, которые по поручению клиентов открывают им электронные кошельки, исполняют платежные поручения и проводят процедуры комплаенса. По задумке Банка России, функционал цифрового рубля будет разнообразным — от розничных и бюджетных операций до потенциальных трансграничных расчетов. В тестах участвовали 15 банков и 30 компаний, а также Минфин и Федеральное казначейство. К 1 июля 2025 года предполагалось начать его широкое применение, но его отложили на неопределенное время. По официальной версии, из-за того, что остаются незакрытыми вопросы интеграции и технологической безопасности. Эксперты платежного рынка России предположили, что регулятору пока неясен потенциал спроса на цифровой рубль.

У ЕЦБ также пока нет определенности с датой запуска цифрового евро. В последнем отчете европейского регулятора (декабрь 2024 года) говорится о грядущем тендере для поставщиков инфраструктурных компонентов для цифрового евро, планах проведения фокус-групп для целевых и потенциально уязвимых аудиторий о влиянии цифрового евро, проведении тестов валюты с торговыми предприятиями, поставщиками платежных услуг и финтехом, а также серии консультаций с национальными банками стран еврозоны. Отчет о результате тестирования будет опубликован в середине 2025 года. На основании собранных данных регулятор примет решение о целесообразности цифрового евро. Впрочем, жители не всех стран ЕС лояльны к этой инициативе. Например, половина граждан Германии не готова к использованию цифрового евро, а в Австрии, Словакии и Мальте также высока роль наличных в ежедневных тратах, пишет Bloomberg. 

Банк Англии в начале 2025 года также отчитался о прогрессе разработки цифрового фунта. Сейчас регулятор еще находится в стадии поиска оптимальной конфигурации цифровой валюты и ее экосистемы, анализирует потенциальные лимиты для корпоративных и частных пользователей, влияние на наличную и безналичную валюту. В технической части уже разработаны API для тестирования розничного цифрового фунта, изучены возможности его работы офлайн и интеграции цифрового фунта в уже используемые в стране POS-терминалы.

А вот в США в вопросе цифрового доллара сделали разворот на 180 градусов. Президент Дональд Трамп выполнил одно из предвыборных обещаний и подписал указ, который фактически запретил разработку цифрового доллара. «Такая валюта дала бы федеральному правительству — нашему федеральному правительству — абсолютный контроль над вашими деньгами. Они могли бы забрать ваши деньги, и вы бы даже не узнали, что они исчезли», —- объяснил он логику своего решения. Администрация прежнего президента Джо Байдена, напротив, стимулировала изучение вопроса создания цифрового доллара. Кроме того, Трамп анонсировал создание криптовалютного резерва США, в который войдут биткоин, Ethereum, Solana (SOL), XRP Ripple, Cardano (ADA) и другие активы.

Регуляторы некоторых стран в вопросах цифровых валют пошли на кооперацию. Например, ЦБ Китая, Гонконга, Таиланда, ОАЭ и Саудовской Аравии при участии Банка международных расчетов запустили проект mBridge. На специально созданном под проект блокчейне он стал полигоном для испытания трансграничных переводов с несколькими цифровыми валютами. Первые транзакции на mBridge прошли в 2024 году, проект достиг минимальной жизнеспособности, отчитался BIS. Существующие системы финансовых сообщений также изучают вопрос цифровых валют, стремясь сохранить рынок и клиентов. Например, SWIFT также задумалась об интеграции CBDC в свои сервисы.